Андрей Ливадный - Шаг к звездам [= Вспышка]
— Хватит. Одну секунду. — Паренек достал сотовый и быстро набрал номер. — Андрюха? На какой машине идет мочиловка? Ага, понял. Подскажи код для моментального входа. — Он быстро записал на салфетке несколько цифр и пододвинул ее к Извалову.
— И что?
— Просто наденьте имплант за правое ухо, а когда кожу начнет пощипывать под электродами, закройте глаза и мысленно представьте эти цифры.
Антон с изрядной долей сарказма распечатал упаковку и совершил требуемые манипуляции.
Кожу на виске и у правого века действительно начало раздражать микротоками. Он заставил себя расслабиться и, зажмурившись, представил нужную последовательность цифр.
В следующий миг он едва не вскрикнул, с трудом подавив рефлекторное движение век: окружающий мир исчез, вместо прокуренного сумрака кафе он находился в непонятном лабиринте, где по узким коридорам и лестничным маршам метались вооруженные участники виртуального побоища.
Им было абсолютно наплевать, что за новый персонаж появился в игровом пространстве, и потому Извалов не успел даже оглядеться, как грудь внезапно разодрало нестерпимой болью, и он все же не выдержал, вскрикнул, открыв глаза.
По спине струились холодные капельки пота.
Грудь жгло, и ему пришлось приложить усилие воли, чтобы подавить в себе спонтанное желание взглянуть в то место, куда угодил луч виртуального лазера.
— Ну, как? — дошел до его сознания голос Александра.
— Какие гарантии? — сипло спросил Извалов, снимая имплант. Откашлявшись, чтобы прочистить внезапно пересохшее горло, он полез во внутренний карман за бумажником.
— Извините, Антон Петрович, гарантийный талон выписать не могу. — Саша достал визитку и положил ее рядом с имплантом. — Здесь мой номер мобильника. Звоните, если что не так.
Вернувшись домой со странным приобретением, Антон по привычке проверил электронную почту и обнаружил, что поступившее сутки назад предложение получило развитие: в ответ на запрос ему прислали объемный информационный пакет, где содержалось краткое описание пожеланий заказчика и исходные данные для формирования определенных условий, которым должен отвечать предполагаемый мир.
Внимательно изучив полученную информацию, Извалов понял, что назревает грандиозный виртуальный проект, достойный приложения всего накопленного им опыта.
Через сутки, окончательно взвесив все «за» и «против», он дал согласие и с упоением принялся за новую работу.
Афганистан. 2009 год
Узкий, одетый в бетонную «рубашку» коридор выводил в просторную пещеру с неровными, шероховатыми сводами.
Из трещины в скальной породе сочился тонкий ручеек горьковатой минерализированной воды. В центре карстовой полости он собирался в небольшое озерко, край которого был покрыт причудливыми, искрящимися на свету наростами минеральных отложений.
Два человека сидели на берегу минерального источника, рядом, разгоняя мрак и могильный холод пещеры, горел костерок, дым от которого уходил к закопченным сводам и ускользал в невидимые для глаза трещины.
Грубые рисунки, смутно проступающие на шероховатых стенах даже сквозь хрупкие, похожие на инеевый налет отложения минеральных солей, резко диссонировали с бетонированным входом, немо свидетельствуя, что люди обитают тут очень давно — быть может, десятки тысяч или добрый миллион лет, — кто знает?
— Плохие времена настали, Алим… — произнес старик. Его лицо покрывали морщины, темная, выдубленная солнцем и песчаными бурями кожа походила на сморщенную, высохшую кирзу, а плотно поджатые губы и крючковатый нос придавали облику отталкивающее выражение.
Одежду старика составлял теплый стеганый халат, подпоясанный кожаным ремнем с потертой армейской бляхой, на которой из-за множества глубоких царапин стали неразличимы символы государства.
Он сидел, скрестив ноги, и смотрел в огонь. Несмотря на возраст, взгляд этого человека оставался твердым, пронзительным и властным.
Его собеседник выглядел лет на тридцать. В противоположность старцу Алим носил добротную военную форму европейского образца без знаков различия. Камуфлированная ткань плотно облегала его мускулистое тело, поверх был надет легкий бронежилет, покрытый коричневато-желтыми маскирующими разводами, рядом, на плоском, отшлифованном временем камне, лежал автомат.
— Я думаю, что времена не имеют значения, — хмурясь, откликнулся он. — Бывало и хуже.
— Откуда тебе знать? — усмехнулся старик.
— Я учился.
— А я стер эту бляху, ползая на животе по песку и камням, убивая неверных всюду, куда доставал мой взор и моя рука.
— Я чту твой жизненный путь, Фархад, но боюсь, что теперь нам не вернуть былого при помощи традиционных средств… — Алим протянул руку и бережно коснулся ладонью холодной стали автомата. — Методы нашей борьбы устарели, как и само оружие, — добавил Месхер.
Старик поморщился, будто у него случился внезапный приступ зубной боли.
— Этому ты учился? — с резкой, неприкрытой неприязнью спросил он, внезапно протянув руку, схватив цепкими пальцами ворот униформы своего собеседника, так что Алиму пришлось невольно привстать, и впился ненавидящим взглядом в его глаза.
Алим спокойно выдержал и рывок, и взгляд старика, и исходящий от него неприятный запах.
Наконец цепкие пальцы разжались.
— Не беспокойся за глубину моей веры, Фархад, — вставая, произнес Алим. — Ты смотришь на меня и видишь оболочку. Тебя раздражает чужая форма и мое нежелание ползать по скалам? — Он обогнул растущий от пола сталагмит и открыл один из спрятанных за ним ящиков. Вернувшись к костру, он положил рядом с автоматом покрытый слоем белесой пыли ноутбук с поцарапанной крышкой и продолжил: — Да, я постигал азы веры не в медресе и не в школе шахидов, но эти азы крепко сидят в моей голове. Мне не довелось взорвать себя подле израильского ресторана… но мои глаза были широко открыты, я жил в окружении неверных, однако их культура не пошатнула моей ненависти. Я всего лишь научился видеть мир таким, каков он есть на самом деле. Брать все лучшее от своих врагов — это не предательство веры, а верное средство борьбы.
Фархад молча выслушал его, затем, покосившись на ноутбук, спросил:
— Зачем ты вытащил его?
— Чтобы ты вспомнил прошлое и ответил себе на вопрос: что случилось? Почему ты вдруг оказался в этой пещере?
Фархад злобно посмотрел на неработающий переносной компьютер.
Да, Алим был прав, он знал лучшие времена, когда под его началом были сотни, тысячи борцов за веру, они находились во многих странах, и Фархад руководил ими, планируя террористические акты, регулируя огромные финансовые потоки…
Куда пропало былое величие? Почему размах борьбы постепенно мельчал, пока он, Фархад, не остался совсем один?
— Наш враг долго проявлял беспечность, — нарушил его мысли голос Алима. — Мы держали в напряжении целый мир, пользуясь для этого последними достижениями ненавистного прогресса. В этом причина наших прошлых успехов и последующего поражения. Они опомнились, заблокировали банковские счета, стали жестко контролировать поставки оружия, но и в таких условиях борьба продолжалась до тех пор, пока неверные не перешагнули еще одну ступень развития, оставив нас далеко позади…
— О чем ты говоришь?
— О том, что нам нет места в новом мире, Фархад. Мы не можем сделать шаг вслед нашим врагам.
— Почему?
— Потому что мы утратили все источники доходов, рычаги давления выпали из наших рук, а молодежь больше не желает взрывать себя ради торжества веры. Новый мир поглотил целые поколения, отняв у нас средства воздействия на умы наших детей. Ты же понимаешь, Фархад, фанатизм вырастает из нищеты и безысходности, но, когда на скудную ниву дехканина приходит современная техника, он начинает жить иначе, его дети больше не ползают по глинобитной лачуге, они сыты, их глаза смотрят на новый мир, созерцая через экраны компьютеров иную реальность, и из них уже трудно вырастить шахидов.
Алим нагнулся, зачерпнул в ладони горьковатую воду источника и продолжил, промочив пересохшее горло:
— Во времена твоей молодости все было иначе, верно? Ты получал доход от нефтяных скважин, твои люди контролировали каналы поставки наркотиков, и это давало огромную прибыль, которая расходовалась на борьбу. Теперь эти реки превратились в жалкие ручейки, которые вскоре иссякнут вовсе. Кому нужны наркотики, когда от любой проблемы можно ускользнуть в мир виртуальных грез, без посредничества шприца или горсти таблеток?
Фархад шумно и хрипло вздохнул.
— Ты прав, Алим… Я не стыжусь своей ярости, но ты прав… Новый мир превратил нас в бессильных изгоев…
Алим пристально посмотрел на Фархада и вдруг произнес:
